Басни и сказки со скрытым смыслом

С К А З К А
КЛАДБИЩЕ ПОГИБШИХ ТИТУШЕК
Часть1.

Святочная сказка, посвященная вечным проблемам зла, коим оборачиваются рискованные игры с потусторонними силами, на которые у народа, собственно, вся надежда. Любое сходство персонажей с их реальными прототипами является притянутым за уши. В сказке традиционно встречается ненормативная лексика.

В президентской резиденции «Межихерье» встречают Старый Новый год. Все деревья в жилой части имения украшены гирляндами в виде маленьких светящихся кабанчиков, из умело замаскированных в искусственных сугробах динамиков звучит песня-медляк из криминального сериала «Месть шлепера» «Мечту мою менты на зоне растоптали», в кустах у пеньковой дорожки кричит басом министр социальной политики Наталья Королявская, из далекой лесной чащи слышатся выстрелы из охотничьих ружей и довольное донецкое ржание.

Президент Виктор Федорович Януковеч, присев на подоконник, невидящим взглядом смотрит во двор из окна клубного домика. В руках он сжимает большую пыжиковую шапку, внутри которой смутно виднеются какие-то скомканные бумажки.

- Ну що, Виктор Федорович, нагадываю вам снову главные умовы, - бормочет за его спиной премьер-министр Николай Азиров, удобно развалившийся в кресле за богато накрытым столом. Язык главы правительства едва заметно заплетается. - В сивую давнину у ночь на Старый Новый гид молодые дивки гадали на жинихов, понаписавши их имена на клаптики папиру и поклавши их у пыжикову шапку. Потим шапку надивали на голову и выходили надвир у какое-нибудь глухое темное мисце. Хто шапку зирвет, тот и жиних.

- Чего? - переспрашивает Януковеч, бросая на Азирова подозрительный взгляд.

- Вікторе Федоровичу, - сладко говорит сидящая по левую руку от премьера народный депутат Анна Херман, - бамбетля можна збадати так. Давайте я зараз вдягну цього файного капелюшка на себе і піду дефілювати парком, а ви з мене його зірвете, і з цього моменту ми з вами будемо нерозлучні, як конкубант із креденсом.

За дверью раздается какой-то шум, и в следующий момент в нее с треском влетает расхристанная Королявская. Одно ухо министра социальной политики больше другого, а под глазом наливается синяк. Следом за ней входит нардеп Влад Лукьян с расцарапанным, но довольным лицом. В руках он держит мешок, покрытый заплатками дизайнерской работы.

- Сею-вею-посеваю, с Новым годом поздравляю! - пьяным голосом кричит Лукьян и принимается осыпать Януковеча просом из мешка.

- Виктор Федорович, храни вас господь! - восклицает Королявская и, тяжело рухнув за стол, наливает себе водки.

- Вы, блин, как слоны в помойной яме, - с досадой говорит Януковеч, отплевываясь просом. - У нас тут серьезное дело, как говорят, будущее страны решается… А что это у вас с мордами? Опять выясняли сосунки?

- Какие еще сосунки, я, ....., замужняя женщина, - с наигранным возмущением говорит Королявская, опрокидывая в рот вторую рюмку и бросая сквозь ее дно томный взгляд на президента.

- Так, по морде дал пару раз, чтоб впредь работала лучше, - небрежно поясняет Лукьян и, усевшись рядом с Королявской, тоже наливает себе водки. - У Бонда нет изъян, наш Бонд - Владислав Лукьян!.. А что за дело у вас тут такое серьезное?

- Святочные гадания, - веско говорит Азиров. - Хочем знати, що, как говорится, будет с родиной и з нами. Шоб ты знал, у сивую давнину дивки шукали жиниха по полену. Для цёго дивка писала на клаптиках папиру имена жинихов и кидала их у сарай з дровами, а потом заходила туда и хапала выпадковое полено. Якщо у полена будет сучок, то жиних будет дуже сексуальный, а если два сучка чи больше, то страшно навить уявити…

В это время дверь в зал вновь резко распахивается, и в помещение, издавая утробные обезьяньи вопли, вкатывается странное низкорослое существо, одетое в зеленые штаны, желтую рубашку, красную жилетку, черную шапку-«петушок» и фиолетовые туфли с загнутыми носами. Несколько раз задумчиво курлыкнув, существо влезает на плечи Азирову и, выставив вверх руку с оттопыренными указательным и средним пальцами, азартно кричит в проем двери:

- Добби, давай уже вынимай палец из жопы!

Под ошарашенными взглядами гадальщиков в зал вбегает запыхавшийся губернатор Хорьковской области Миша Добби и принимается лихорадочно щелкать камерой мобильного телефона, снимая разноцветное существо во всех мыслимых ракурсах.

- Слухай, ты, мавпа, а ну-ка карколомно излазь из меня! - возмущенно кричит Азиров, безуспешно пытаясь стряхнуть с плеч неведомого гостя. - Виктор Федорович, глядите, у вас что-то збижало из вольеру!

- Отсоси у дирижабля, старый пердун, - презрительно говорит разноцветное существо и, покинув плечи премьера, усаживается за стол, где тут же наливает себе водки. - Ты, я смотрю, птица, так что ползай по полу и клюй свое просо, тебе ж насыпали!

- Ну ты, Геша, вещаешь! - восторженно говорит Добби, осторожно присаживаясь рядом. - Щас все попрячутся от тебя по углам!

- Ты, Миша, кончай тут мне чвакать-хуякать, - самодовольно говорит мэр Хорькова Геша Герпес, которого по этим словам сразу узнают все присутствующие. - Давай-ка сливай на Инстаграм все что нафоткал, люди ждут!

Мгновенно остывший Азиров смотрит на Герпеса с нескрываемым уважением.

- А вы знаете, Геша Адольфович, як у сивую давнину молоди дивки гадали на жинихов? - светским тоном говорит он, подливая мэру Хорькова водки. - Вони писали имена жинихов на клаптиках папиру и засовували их…

- В жопу! - перебивает его Геша. - Все .....!.. Слушай, Виктор Федорыч, а давай я вот так сяду, а ты вот так возле меня на полу приляжешь, а Миша нас сфоткает. «Мы с Полканом на границе», ха-ха!

- Господин Герпес! Я замужняя женщина! - возмущенно говорит Королявская. - Я не позволю здесь…

Герпес мгновенно выхватывает из кармана баночку и обливает Королявскую зеленкой.

- Молчи, овца! Или ты птица? Так сиди на жердочке, а то я тебе щас харю начищу. Воды ей налейте кто-нибудь.

- Да не хочет она воды! - машинально кричит Добби.

Издав победное улюлюканье, Геша Герпес запрыгивает на люстру и начинает на ней раскачиваться, поджав под себя ноги и кидаясь в людей прихваченными со стола бананами.

- Снимай, Миша, снимай! - кричит он.

В это время в комнату вваливается куча народу - это друзья Саши Януковеча и примкнувшие к ним желающие подружиться возвращаются с охоты.

Думал тут реально тема скрытого смысла в русских сказках ,а тут очередные хохляцкие помои, до которых 90% людей и дела нет. Хоть в названии укажи что с Манданом связано.

С К А З К А
КЛАДБИЩЕ ПОГИБШИХ ТИТУШЕК
Часть2.

- Обезьяна! - с порога заполошно кричит Саша и, мгновенно вскинув винтовку, стреляет в раскачивающегося на люстре Гешу. Однако тот с удивительным проворством успевает в последний момент спрыгнуть на пол и, брызнув в лицо «Стоматолога» зеленкой, скрыться под столом. Вслед за ним туда же бросается губернатор Добби. Из-под стола раздаются характерные щелчки, сопровождаемые вспышками фотокамеры.

- Сынок, не стреляй, это хорьковский мэр Геша Герпес, - устало говорит президент. - Пусть перебесится.

- Да ты что, батя, это сам Геша Герпес?! - восторженно всплескивает руками Саша. Бросив ружье, он наклоняется к столу и, приподняв скатерть, кричит в темноту: - Геша! Геша! Я твой поклонник!

- Пошел нахер! - раздается из-под скатерти. - Сначала вынь палец из жопы, птица петух!

- Во дает! - радостно говорит Саша. - Такой непосредственный, такой модный… Батя, а подари его мне, а? Я ему самый красивый вольер сделаю. Брусья там оборудую, перекладины всякие, качельки, чтоб было где порезвиться, зеркальце…

- Ну, забирай, - задумчиво говорит Батя, - только придется тогда и Добби брать до кучи. Без Добби Геша быстро захиреет… Надо два поводка, вот что. Чечечетов!

- Я! - кричит Чечечетов, вскакивая из-за стола.

- Головка от х..я! - шутливо отзывается из-под скатерти Геша Герпес.

Все присутствующие громко смеются, в том числе и сам Чечечетов.

- В общем, это, Чечечетов, давай, срочно организуй два хороших поводка, один желательно с намордником, как говорят.

- И головешки! - назидательно подняв палец, добавляет Чечечетов. - И головешки!

- Что за головешки? - удивленно спрашивает министр МВД Захерченко, провожая взглядом фигуру стремительно покидающего зал Чечечетова.

- Милиция у нас, как обычно, ни хрена не знает, - глумливо констатирует главный налоговик Клизменко, вытирая жирные руки о скатерть. - Кто-нибудь, передайте мне вон того молочного поросенка.

- Аааааааа! - внезапно кричит вице-премьер Ложкул, вскакивая из-за стола. - Меня кто-то укусил за ногу!

- Завали хлебало, птица, - раздается из-под скатерти, - твое место в петушатнике.

- Он голоден, - с легкой тревогой в голосе говорит Януковеч, - бросьте ему что-нибудь.

Ложкул поспешно бросает под стол палку конской колбасы. Из-под стола немедленно раздается чавканье, утробное урчание и щелканье фотокамеры. Ложкул на всякий случай высыпает следом блюдо с картошкой и наливает на пол большую лужу кетчупа.

- Ну шо, коли все тут нарешти, кгм, угомонилися, давайте ж нареште закинчим гадати, - с легкой укоризной в голосе говорит Азиров. - В сивую давнину дивки гадали на жинихив, понаписавши их имена на клаптики папиру и ишли купатися у баню, а затим выбигали на вулицу голяка и чекали, какая рука их схопит за якусь частину тила. Якщо схопит за седницу, жиних будет очинь сексуальный, а якщо при цем еще и дистанет свою цюцюрку…

- Николай Янович, я замужняя женщина! - с пьяным возмущением восклицает Королявская. - И я не позволю в моем присутствии… Аааааа! Убери от меня свою цюцюрку, чертова тварь!

- Хайло зашей, птица. Ты же курица, вот и клюй что насыпано.

- А на что гадаем, братва? - светским тоном интересуется секретарь СНБО Андрей Клюв, непринужденно меняя тему разговора. - Женихи тут, вроде, уже у всех есть.

- Гадаем мы на то, що будет з родиной и з нами, - веско напоминает Азиров. - Як складется наше спивтрудничество з МВФ, як скоро мы змижем узаконити одностатевые шлюбы и куды ж нас все-таки выведет зовнишнеполитический вектор… До речи, а де наш министр зовнишних сношений пан Лошара?

- Да, где этот гребаный дипломат? - злобно говорит Влад Лукьян, наливая себе водки. - Я хочу дать ему в рыло.

- Его порют на конюшне, - миролюбиво объясняет Януковеч. - Ну что, Яныч, приступим, как говорят, к финальному обряду?

- Та мабудь шо да, - задумчиво почесав лысину, говорит Азиров, наливая себе водки. - За моим сигналом выймайте один з клаптиков папиру из шапки, как девка у сивую давнину. И шоб при цёму в этом зале була повна тиша.

- Пускай там все молчат .....! - раздается из-под стола.

В зале повисает гробовая тишина.

- Мижна, - командует Азиров.

Януковеч непослушной рукой достает из шапки бумажку и разворачивает ее.

- «Ни хрена не разгонишь», - читает он вслух. Лицо президента стремительно бледнеет.

- Дивно, - бормочет Азиров. - Я такого ни на одном клаптике не писал…

- И что это значит? - удивленно спрашивает Захерченко.

- Наша милиция, как всегда, на ручнике, - ухмыляется Клизменко, доедая молочного поросенка и пододвигая к себе блюдо с курицей-гриль. - Спасибо, что за нее есть кому думать, правда, Андрей Петрович?

Секретарь СНБО Андрей Клюв нервно улыбается и наливает себе водки. Президент Януковеч вырывает у него из рук графин и выпивает его из горлышка.

- Что же теперь делать, как говорят? - упавшим голосом спрашивает он и бессильно падает в кресло, обнимая штандарт.

- Давай по новой, Витя, все хуйня, - уверенно говорит над его головой чей-то авторитетный голос.

Все поднимают глаза вверх и обнаруживают, что на люстре над президентом задумчиво покачивается Геша Герпес.

- Все вот это ваше гадание - фуфло и дилетантизм чистой воды, - изрекает мэр Хорькова. - Известно, что настоящее гадание надо проводить в местах сосредоточения потусторонних сил. И крестики все с себя поснимайте, обереги всякие, - они отпугивают духов-прорицателей. Вот так.

Герпес, перехватившись за люстру ногами, ловко снимает с шеи большой золотой крест и бросает его на стол. Крест с грохотом падает на пустой графин, и тот рассыпается на осколки.

- А что за место такое с потусторонними силами? - заинтересованно спрашивает Януковеч, стаскивая с себя цепь с крестом.

- Кладбище, - с неприятной улыбкой отвечает Герпес.

(Продолжение следует)

Не читал,потому как предполагал такое! Спасибо! А тема интересная.

С К А З К А
КЛАДБИЩЕ ПОГИБШИХ ТИТУШЕК
Часть 3.

В зал вваливается нардеп Чечечетов. В руках он тащит охапку дымящихся поленьев.

- И головешки! И головешки! - победно восклицает депутат, вываливая дрова на пол. Комната стремительно наполняется чадом.

- Ух ты! Ой, какой кадр щас будет! - возбужденно восклицает Герпес и, тремя гигантскими прыжками по люстрам подлетев к кострищу, начинает торопливо расстегивать ширинку. - Добби, включай режим серийной съемки!

- Геша, фу! - орет Янукович. - Место!.. А ты, Чечечетов, немедленно потуши, или я тебя щас, как
говорят, потушу навеки, старый шлепер!

Чечечетов с обиженным видом тушит костер газировкой из сифона.

- Поводки принесли, Михаил Васильевич? - нетерпеливо интересуется Саша-«Стоматолог».

- Поводки пока не готовы, - угрюмо отвечает Чечечетов, - ювелир сказал, где-то через час.

- Черт с ними, это сейчас не главное, - решительно говорит Януковеч. - Времени до полуночи у нас меньше часа осталось. Чечечетов, крестик носишь?.. Снимай немедленно! Сейчас на кладбище поедем.

Побелевший, как мел, Чечечетов падает на колени прямо в головешки:

- Виктор Федорович, смилуйтесь над старым человеком, у меня внуки, у меня две собаки чау-чау! Ждут щенка!

- Не очкуй, рукастый перец, мы туда гадать едем: надо узнать, когда я Майдан разгоню, - поясняет Януковеч. - Кстати, никто не знает хорошего заброшенного кладбища в престижном районе?..

- Я не знаю, - говорит Захерченко и мстительно добавляет: - Может, Андрей Петрович в курсе?

- Я всегда в курсе всего, - самодовольно говорит секретарь СНБО Клюв. - Есть у меня на примете одно хорошее кладбище, прямо в Мариинском парке, там как раз и вертодром неподалеку.

- Как говорят, никогда про такое не слышал, - удивленно говорит Януковеч. - Оно точно хорошее? Заброшенное?

- Заброшенней не бывает, - уверенно отвечает Клюв и стаскивает с себя крест.

Остальные присутствующие в зале следуют его примеру. Ехать на кладбище, пусть даже в престижном районе, охота далеко не всем, но возражать Бате никто не берется. Через минуту весь стол уже завален золотом и драгоценными каменьями. Самая большая куча лежит перед Януковечем: три креста - два нательных и один ножной, на браслетике, две иконы на цепях, восемь оберегов из Афона (от сглаза, порчи, падения с вертолета, насильственного утопления, пулевого ранения, взрыва бимбы, отравления конской колбасой и нападения кабана-подранка) и золотые вериги скрытого ношения.

- Ну что, никто ничего не забыл снять, как говорят? - сурово спрашивает президент, обводя присутствующих тяжелым взглядом. - Хорошо. Пошли тогда на вертолетную площадку.

Все встают и вслед за Януковечем движутся на выход. Внезапно дверь перед президентом отворяется сама, и на пороге возникает горделиво подбоченившаяся фигура в белом плаще и вилами в руках. С некоторым удивлением все узнают в госте народного депутата Олега Ляжко.

- Не пущу! - заявляет Ляжко баритональным басом. - Не пущу помазанника божьего к нечистой силе на съедение! Опомнись, грешник!

- Слыш ты, птица проткнутая! - орет с люстры Герпес. - А ну высунь палец из жопы!

- Не высуну! - с достоинством отвечает Ляжко, выпячивая подбородок.

Герпес обрушивается на него сверху, как гепард. Ляжко пытается поразить противника вилами, но тот зубами перекусывает древко и, плеснув в глаза депутату зеленкой, валит его на пол и начинает бить головой о плинтус.

- Идите быстрее в вертолет, я его задержу! - хрипит Герпес. - Добби, режим съемки в движении!

Добби начинает бегать вокруг дерущихся, непрерывно щелкая камерой телефона. Все прочие торопливо просачиваются на выход. Когда в зале остаются только Герпес, Ляжко и Добби, мэр первой столицы прекращает колотить давно затихшего противника и, быстро вскочив на ноги, бросается к столу.

- Добби, ты на стреме! - шепчет Герпес, быстро сгребая драгоценности со стола в мешок, забытый Владом Лукьяном. - Да прекрати ты снимать, придурок!

- Так я это… Уже и в Инстаграм заслал… - растерянно отвечает Добби. - Ты такие красивые вещи в мешок складывал…

- Эй, Геша, ты скоро там? - орет со двора Саша-«Стоматолог». - Я без тебя никуда не полечу! Я же твой поклонник!

Пронзив съежившегося Добби уничтожающим взглядом, Герпес завязывает мешок и отправляется к вертолету. Добби идет за ним, стараясь держаться на безопасном расстоянии.

…Народный депутат Ляжко со стоном приподнимает раскроенную голову, глядя в окно на стремительно взлетающую «Агусту».

- Вы умрете, - бормочет он. - Вы все умрете и будете гореть в аду, п....асы.

*****

(Продолжение следует)

С К А З К А
КЛАДБИЩЕ ПОГИБШИХ ТИТУШЕК
Часть 4.

Президентская «Агуста» в окружении звена вертолетов огневой поддержки совершает посадку на площадке в районе Мариинского парка в 23.30. В считанные секунды вертодром наполняется вооруженными до зубов бойцами службы охраны президента, занимающими круговую оборону.

- Виктор Федорович! - заглядывая внутрь «Агусты», цедит здоровенный детина с вымазанным маскировочной сажей лицом. - Не рекомендуется выходить наружу без бронежилета хотя бы четвертого класса защиты. Дозоры Майдана сюда обычно не доходят, но мы видели у них совковые лопаты...

- Слыш ты, птица, закрой клюв и жри свое просо, - злобно шипит Герпес и бросает в бойца пустую банку из-под зеленки. - Нам посоветоваться надо.

Боец испуганно ретируется.

- Короче, Федорыч, если хочешь, чтобы гадание завершилось успешно и демоны сказали тебе, когда лучше всего разгонять Майдан, - никаких бронежилетов! - веско говорит Герпес. - Кладбищенские духи чрезвычайно пугливы. Поэтому всю охрану надо оставить здесь, волыны и перышки тоже, мобильные телефоны можно сложить в мой мешок.

- Так а дозоры Майдана ж, - мнется Януковеч. - У них видели лопаты.

- Дозоры Майдана - это бабушкины сказки. Пусть только сунутся - я им быстро пальцы в жопу позасовываю.

- Не бойтесь, Виктор Федорович, за Гешей вы будете как за каменной стеной! - льстиво поглядывая на Герпеса, бубнит Добби в президентское ухо. - Идемте с нами и ничего не бойтесь.

Через минуту заветный мешок Геши оказывается полон под завязку. Дождавшись, пока все пассажиры покинут борт, Герпес украдкой оглядывается по сторонам и заталкивает поклажу в нишу за сабвуфером, прикрыв ее сверху пледом.

- Моя прелесть, - глумливо шепчет Герпес и, резво выпрыгнув наружу, бросается догонять ведомую Клювом колонну гадателей.

…Кладбище открывается их взорам неожиданно. Аккуратные холмики с наспех сколоченными деревянными крестами располагаются прямо между деревьями. К крестам прибиты таблички со странными именами: «Сява», «Чика», «Чпока», «Зёка», «Пика», «Анисим» и т. п.

- Тихо! - пронзительным шепотом произносит Януковеч. - Видите там, впереди?..

Впереди в каком-то призрачном дрожащем свете виднеется приземистая фигура неопределенного пола в пальто и роскошном пыжиковом берете.

- Баба, - шепчет Герпес, похотливо поправляя очки. - Надо ее отодрать, это задобрит духов. Я могу на нее с дерева прыгнуть и придушить, чтоб не орала.

- Глохни, сявка. - Януковеч отвешивает Герпесу тяжелый подзатыльник, не спуская хищного взгляда с пыжикового берета. - Это моя доля будет.

С неожиданной для его грузного тела ловкостью Януковеч бесшумно устремляется к бабе и, подкравшись к ней со спины, одним быстрым движением срывает с ее головы берет.

Из берета на землю высыпается ворох скомканных бумажек. Баба оборачивается к президенту и с криком: «Батя! Суженый мой ряженый!» - бросается ему на шею.

- Люся? - ошарашенно мямлит Виктор Федорович. - Ты откуда здесь?

- Так гадать же пришла! - глядя сияющими глазами на мужа, лепечет Людмила Александровна. - Соскучилась за тобой, Батечка мой ненаглядный! Думаю, дай поеду в Киев на кладбище какое-нибудь намоленное, погадаю, суждено ли нам еще встретиться хоть когда-нибудь?.. Ну все, теперь мы будем неразлучны, как шахтер и вагонетка!

- Гаданья по пыжиковому капелюху, - со знанием дела констатирует подошедший сзади Азиров. - Спосиб, якой не дает осечек. Все как в сивую давнину, кого дивка нагадала, той ей прямо в руки и прыйшол… Скажить, Людмила Александровна, а вы не спробовали гаданья по сучковатому полену?

Януковеч в сердцах отвешивает Азирову пинка.

Тем временем Герпес начинает сеанс гадания. Расстелив между могилами прихваченную в «Межихерье» скатерть понтового бордового цвета, он насыпает на ней каким-то белым порошком крупную пентаграмму и расставляет на местах пересечения линий черные свечки. Бормоча невнятные каббалистические заклинания, Геша начинает вынюхивать пентакль попеременно правой и левой ноздрями, выравнивая дорожки кредитной карточкой.

- Мда, в этот нос много порошка влезет, - хмыкает Клизменко, аппетитно причмокивая. - Слышь, Геша, оставь закинуться.

Не прерывая ритуала, Геша показывает ему оттопыренный средний палец. Клизменко обиженно сопит.

Вынюхав пентаграмму, Герпес поднимается на ноги и, взглянув на часы, торжественно изрекает:

- В Киеве полночь! О силы зла, придите же к нам и поведайте, когда лучше всего разгонять бездельников на Майдане!

С минуту ничего не происходит, а потом земля под ногами у Януковеча начинает шевелиться. Ближайшая к президенту могила медленно разверзается, и из нее, невнятно матерясь, вылезает зомби, одетый в спортивный костюм и кепку. Во лбу его зияет дыра от пули, а в руке зловеще покачивается выщербленная бита.

- Герпес, ..., это что такое? - пискляво спрашивает Януковеч, пятясь назад на негнущихся ногах.

- Ну как что, сила зла пришла, хрен ей в жопу, - пожимает плечами Герпес. - Щас все расскажет в подробностях, Федорыч, не переживай. Мертвяки на самом деле не агрессивны, если, конечно, не умерли насильственной смертью и поблизости не находится тот, кто их убил.

- Ах! - внезапно говорит секретарь СНБО Клюв и залезает в ближайшее дупло.

- Адская гопота, Азазелем и Медведчуком заклинаю тебя! - важно говорит Герпес мертвецу. - Расскажи-ка моему пахану, когда лучше всего ему разгонять Майдан.

Зомби некоторое время тупо таращится на хорьковского чародея, после чего сипло выдыхает:

- Клю… Клюв.

- Что-что? - резко заинтересовавшись, Клизменко подается вперед, навострив уши. - Ты сказал - Клюв?

- Клюв, - кивает зомби. - Мозги.

- Мозги? - переспрашивает Клизменко, наклоняясь к мертвецу еще ближе.

- Мозги. Свежие мозги! - говорит зомби и внезапно, коротко размахнувшись, расшибает министру голову битой, после чего начинает с урчанием поедать мозг жертвы.

- Ааааа! - визжит басом Королявская, но ее крик быстро захлебывается: двое мертвых гопников, выскочивших из ближайших могил, съедают замужнюю женщину без лишних разговоров.

- Блин, Добби, снимай, снимай! - радостно орет Герпес. - Режим ночной съемки, фильтр сепия!

- Та на что ж снимать, Геша! - кричит Добби. - Я же телефон в твой мешок сдал, ты ж сам говорил…

- Тебе я ничего не говорил, дебил ты хорьковский! - Герпес с отчаянным стоном запрыгивает на дерево, уворачиваясь от биты откопавшегося рядом зомби. - Тебя это не касалось!

Где-то слышится умирающая трель милицейского свистка, ее тут же прерывает глухой удар биты и аппетитное чавканье. Над кустами взлетает окровавленная милицейская фуражка министра Захерченко.

- Звиздец врагу Майдана! - сатанински хохочет Герпес и, прыгнув с дерева на зазевавшегося мертвеца, прогрызает ему череп. - Вот тебе мозги, птица дырявая!.. Сиди на жердочке и… Ой, блин, пацаны, хотите хохму?

- Я тебе щас дам хохму! - рычит Януковеч, отмахиваясь от наседающих на него зомбарей вырванной с корнем молодой грушей. - Ты что натворил?!

- Та то фигня, что я натворил, Федорыч! - Герпес показывает президенту раздолбанный череп мертвеца. - Ты посмотри сюда, у него же мозгов нету вообще, пустая башка, чтоб мне лопнуть!

- Конечно, пустая! - высовывается из дупла Клюв. - Это же кладбище погибших титушек! Они питаются чужим мозгом!

Услышав голос секретаря СНБО, зомби мгновенно бросают все и со всех ног бегут к дуплу.

- Клюв! Клюв! Бабло! - кричат титушки, потрясая битами.

- Я отдам, честное слово! - взвизгивает Клюв, скрываясь в дупле, однако цепкие руки мертвых гопников быстро вытаскивают его тело наружу. - Чемоданчик в вертолете, тут рядом, разрешите я схожу…

На его голову с хрустом опускается бита, и титушки начинают насыщаться телом главы СНБО, отталкивая друг друга: каждому хочется попробовать хотя бы кусочек.

- Бежим к вертолету! - кричит Ложкул. - Я знаю дорогу!

- Завали хлеборезку, птица! - презрительно отвечает Герпес, швыряя в вице-премьера горсть желудей. - На той дороге их сотни, мне с дуба хорошо видно. Там даже мы с Добби не прорвемся. Надо вглубь парка бежать, подальше от людей.

- Зачем подальше от людей?! Надо в Раду бежать, пацаны! - подает голос Влад Лукьян. - Я там все входы и выходы знаю. Вон, видите, купол виднеется? На него и ломанемся.

- Ваша Рада - сборище тупых гомосеков! - презрительно сплевывает Герпес. - Ты хочешь, чтобы мы нарвались там на какого-нибудь однополого контактера?

- Не нарвемся, Калесниченко сейчас в Голландии на стажировке, - брякает Лукьян.

- Ааааа! - внезапно кричит Ложкул. - Пацаны, отвалите, у меня ничего нет!

- Ща найдем! - обещает один из окруживших вице-премьера титушек и бьет его кулаком в зубы. Падая, Ложкул машинально хватается за крест с надписью «Зёка» и валит его в грязь рядом с собой.

- Ребя, этот фраер потревожил покой самого Зёки, - осуждающе говорит титушка. - За это лох заслуживает смерти.

Зомби принимаются сосредоточенно пинать ногами поверженное тело вице-премьера. Из могилы вылезает потревоженный Зёка и, лениво потянувшись, вгоняет в печень Ложкула ржавую заточку.

- Хоп, мусорок, - сурово говорит Зёка.

(Продолжение следует)

С К А З К А
КЛАДБИЩЕ ПОГИБШИХ ТИТУШЕК
Часть 5.

- В Раду! - истошно кричит Януковеч, и поредевшая толпа неудавшихся гадателей, оскальзываясь в грязи, бросается по направлению к сияющему вдали куполу здания парламента.

- Геша! Геша, с тобой все в порядке? - тревожно кричит Саша-«Стоматолог», вглядываясь в кроны деревьев, в которых параллельным курсом скользит пестрая курлыкающая тень. - Я же твой поклонник, куда ты - туда и я!

- Да все нормально, кариес пернатый, - грубо отвечает Герпес. - Смотри под ноги лучше.

В тот же миг Саша спотыкается о корягу и скатывается в какую-то яму, откуда немедленно высовывается грязная татуированная рука и хватает его за тысячедолларовый галстук.

- Семки есть? - спрашивает титушка.

- Есть, есть! - поспешно кричит Саша. - У меня вообще все есть! Тебе даже не снилось, сколько у меня есть!.. Я сделаю тебя самым богатым зомби в стране!

Удовлетворенно крякнув, титушка утаскивает Сашу за собой в могилу.

- Геша, спаси меня! - глухо кричит Саша.

- Гори в аду, жар-птица, - смеется Герпес, перепрыгивая на следующее дерево. Из могилы доносится хруст и аппетитное чавканье.

- Батя, что же это творится! - Людмила Александровна хватает супруга за полу пальто. - Сделай что-нибудь, этот же наш сын!

- Тихо, мать, у нас еще один есть, - сурово отвечает Януковеч, не снижая темпа, - хрен с ним, что дурной, главное что живой. Все на него перепишу.

Толпа зомби нагоняет. В спины убегающим летят комья земли и еловые шишки. Герпес отстреливается желудями и зазевавшимися белками. Вид его страшен, впрочем, как и всегда.

- Шевелите поршнями, друзья! - кричит Влад Лукьян, бегущий впереди всех. - Цель уже близко! До Рады уже рукой подать! Там охрана, она спасет нас!

- Не успеем, - рассудительно говорит Януковеч и, схватив Лукьяна за воротник, мощным движением швыряет депутата навстречу титушкам. - Прикрой отход, гоблин!

- А почему я?! - в отчаянии кричит Лукьян, тормозя обеими ногами. - Я же бежал впереди всех!

- А ты не бегай впереди всех, - бросает Януковеч, увеличивая темп. - Лучше сдохни, как мужик.

- Твоя смерть назавжды залишится в наших сердцях, - примирительно бросает Азиров, тяжело пробегая мимо.

Титушки, грязно ухмыляясь, окружают набычившегося Лукьяна полукольцом.

- Первому, кто подойдет, разобью морду, - дрожащим голосом говорит Лукьян, принимая боевую стойку. - Предупреждаю, в молодости я занимался боксом и служил в отдельной десантной роте мотострелкового пароходства.

- А, так бы сразу и сказал… Пацаны, спокойно, это свой! - улыбаясь, говорит Зёка и протягивает Лукьяну руку. - Меня зовут Зёка, а тебя?

Влад с облегчением отвечает на рукопожатие, не снимая, впрочем, перчатки:

- Очень приятно! А меня зовут Влад Лукья…

Зёка, продолжая улыбаться, дергает руку депутата на себя, а второй быстро бьет Лукьяна заточкой в печень.

- Ну ты и лох, Влад, - презрительно говорит Зёка, неторопливо пряча заточку в рукав. - В Донецке на этот фокус уже даже дети не ловятся… Пацаны, мозгов в этой голове немного, но, кто хочет, можно захавать.

С трудом разлепив непослушные губы, упавший в грязь Лукьян приподнимает голову и бормочет:

- У Бонда нет изъян. Наш Бонд - Влад Лу…

Тяжелая бита с треском опускается ему на голову.

…Героическая гибель товарища придает беглецам сил. Уже через три минуты они влетают на парламентскую площадь и, перемахнув через оградку, несутся к ближайшему подъезду, у которого курят два милицейских сержанта с дубинками и бутылкой водки по случаю праздника. Увидев бегущих к ним измазанных в грязи оборванцев, сержанты принимают воинственные позы и даже достают откуда-то автомат.

- А ну стоять! Мордой в пол! - пьяным голосом кричит один из милиционеров.

- Я тебе щас дам мордой в пол, козел, как говорят! - в ярости орет Януковеч. - А ну смирно, шлепер галимый!

Сержанты мгновенно узнают президента и отдают честь.

- Двери отопри, птица! - рычит Герпес, выхватывая из кармана одного из милиционеров бутылку водки и жадно прикладываясь к горлышку. - И вынь палец из жопы, когда с тобой президент разговаривает… Быстрее, быстрее, за нами зомби гонятся!

- Совсем обдолбился, гиббон чертов, - ворчит себе под нос сержант, открывая дверь. Герпес выхватывает из его рук ключи и, отвесив стражу порядка торопливого пинка, забегает в холл парламента, где сразу же прыгает на штору и с удивленным курлыканьем обваливается вместе с ней на пол.

Последним в Раду вваливается Чечечетов.

- Развели как котят, - глупо улыбаясь, говорит он и запирает дверь изнутри на тяжелый засов, установленный здесь после последнего народного штурма. - Пойду, поищу головешки.

За дверью раздается мощный многоголосый рев, испуганный вопль, длинная автоматная очередь и хруст проламываемых битами черепов.

- Блин, автомат у ментов отобрать забыли, - со злостью сплевывает Януковеч. - Теперь эти гопари из него замок высадят…

- Не высадят, они железа боятся, - авторитетно говорит Герпес. - Могут пользоваться только тем, что взяли с собой в могилу.

- Слушай, Геша, че ты такой умный?! - злобно рычит Януковеч. - Подожди, вот выберемся из этой подляны, я тебе такое устрою гадание, как говорят…

- Геша тут не при бамбетлі, - внезапно говорит Анна Херман лишенным эмоций голосом. Она обессиленно валяется на диване, лицо депутатши серо, глаза остекленели. - Це все Клюв і його мітичні конкубанти.

Дверь входа в Раду начинают сотрясать тяжелые удары, но она не поддается.

- Слушай, бикса, хватит базарить со мной на своем рагуляцком языке, - раздраженно говорит Януковеч, с опаской поглядывая на дверь. - Я знаю, что ты у Клюва на побегушках была, давай, колись, что он тебе говорил, и попробуй только втули хоть одного конкубанта мне!

- Клюв… Це його цвинтар, Вікторе Фед… Федоровичу, - тяжело дыша, говорит Херман. - Це ще перед Новим роком було. Конкубанти… тобто, ті… тітушки прийшли до нього за грошима, а він замульдував… Ну, себто, нагуздралася дуже велика сума, і Андрій Петрович, щоб футерком не броцати…

- Короче, Клюв кинул их на бабки, а когда они пришли в Администрацию с плакатами, приказал отвести их в Мариинский парк, пустить в распыл и закопать, - подытожил Януковеч. - Правильный бамбетль я угадал, а?

Дверь сотрясает особо мощный удар.

- То є так, - говорит Херман, сгибаясь в приступе кашля.

- Что-то ты, бикса, совсем фигово выглядишь, - хмуро говорит Януковеч. - Простудилась, как говорят?

Херман отрицательно качает головой и задирает подол юбки до колена. На ее икре обнаруживается глубокая рана от укуса.

- Конкубант збадав, - говорит Херман и снова кашляет.

- У сиву давнину дивки в таких выпадках спользовали зильонку, - говорит Азиров. - Геша, дай, у тебе ж всегда зильонка есть.

- Самому нада, - грубо отрезает Герпес. - Ты ей, Яныч, лучше яд из ранки отсоси.

- Сам отсоси, - обиженно говорит Азиров.

В этот момент на голове у Анны Херман внезапно вырастает кепка.

- Мозг і, - говорит Анна, выпрямляясь на диване и пристально глядя на Азирова. - Слиш, дєд, сємкі єсть?

- Атас! - кричит Герпес и прыгает на вторую штору. Штора обваливается вместе с карнизом, а Анна Херман, прыгнув на Азирова прямо с дивана, с хрустом впивается в его горло и вырывает зубами кадык.

Титушки за дверями оглашают округу радостными воплями.

- Да греб жеж вашу мать! - кричит Януковеч и, схватив упавший на Герпеса карниз, пронзает им Херман, а потом, на всякий случай, и хрипящего Азирова.

В этот момент Герпес и Добби с заговорщическими улыбочками на цыпочках подкрадываются к двери и отпирают засов. В кулуары врывается толпа титушек.

Януковеч и Людмила Александровна остолбеневают.

- У тебя что, Герпес, совсем уже от марафета мозги поплавились? - удивленно спрашивает Януковеч.

- Смотри, чтоб у тебя не поплавились, птица петух, - с подлой улыбкой отвечает Герпес. - Просто я у вас всех кресты в мешок свинтил, на фига мне потом терки с ментами!.. Добби! За мной, мой маленький зуав!

Герпес и Добби молниеносно взмывают вверх по лестнице на второй этаж.

- Ах ты, как говорят! - злобно кричит им вслед Януковеч, размахивая окровавленным карнизом и отступая вглубь кулуаров. - Люська! Прыгай в окно, беги на Майдан, там стоят мои единомышленники, передай, что я им аплодирую! Они тебя накормят.

- Та у них там эпидемия менингита почалася, я сегодня смотрела по телевизору, - возражает Людмила Александровна. - Не бойся, Батя, мертвяки меня не тронут. Они и на кладбище меня стороной обходили, потому что мне митрополит Старобешевский и Ипохондрический отец Запутятий подарил крест, намоленный Приазовскими старцами!

- Что? У тебя есть крест?! - восклицает Януковеч. - А ну быстро давай сюда, овца тупая!

В этот момент откуда-то из подвала в кулуары выметается нардеп Чечечетов, воинственно размахивающий двумя дымящимися поленьями.

- И головешки! - кричит он, хищно скалясь. - И головешки!

Толпа зомби резко подается назад.

- Что, обосрались, мозгоеды проклятые?! - победно кричит Чечечетов. - Сейчас я вас настигну! Головешки, вперед!

Воспользовавшись замешательством в рядах противника, Януковеч и Людмила Александровна украдкой отступают в тень коридора и быстро бегут к дальнему окну, выходящему на улицу Грушевского.

Тем временем Чечечетов смело бросается в гущу врагов, разя головешками направо и налево. Титушки испуганно расступаются перед ним, пока, наконец, кто-то не соображает накинуть на лицо старику вонючую липкую кепку. Потеряв ориентацию в пространстве, депутат спотыкается на лестнице и тяжело катится по ступенькам, получая со всех сторон удары битами. Толпа голодных гопников смыкается над ним.
*****
(Продолжение следует)

С К А З К А
КЛАДБИЩЕ ПОГИБШИХ ТИТУШЕК
Часть 6.

…Герпес и Добби запираются на шпингалет в туалете на втором этаже.

- Тут нас до утра никто не найдет, епаны-жопаны, - удовлетворенно говорит Герпес. - Мертвецы боятся солнечного света, до утра досидим и пойдем потихоньку… Ха, Миша, смотри, какой бардак, даже окно на ночь в туалете не закрыли. Хорошо, что никто из зомбарей сюда не залез.

Дверь одной из туалетных кабинок внезапно открывается, и оттуда навстречу окаменевшим гостям из первой столицы выходит улыбающийся Зёка.

- Меня зовут Зёка, - представляется он и дважды бьет Герпеса заточкой в живот. Герпес, издав булькающий звук, оседает на пол. Добби молча прыгает в окно, но Зёка ловит его за пояс брюк и всаживает заточку в бок. Добби падает на кафель рядом с другом.

- Мозги я ваши жрать не буду, - сообщает Зёка. - Стремаюсь.

С этими словами он выходит из туалета и быстрой лунной походкой удаляется к месту гибели смелого Чечечетова.

- Эй, братва! - слышится из глубин кулуаров его пронзительный голос. - Хватит деда жрать, у нас двое на Майдан удрали! Бегом за ними!

В ответ раздается разъяренный вопль сотни мертвых глоток и топот ног. Сквозняк захлопывает дверь туалета.

- Добби, мне ......, - говорит Герпес. - Чертов Зёка убил меня, как птицу.

- Не говори так, Геша! - глотая слезы, хрипит Добби. - Ты еще всех нас переживешь, вот увидишь! Мы еще с тобой пофоткаемся на похоронах Аввакова!

Герпес криво ухмыляется и, грязно ругаясь от боли, с усилием стягивает с себя фиолетовую туфлю, а вслед за ней - белый в красный горошек носок.

- Вот, возьми, - тяжело выдыхает Герпес, протягивая другу носок. - Ты свободен, Добби. Иди.

Добби неверяще смотрит на мэра, затем дрожащей рукой берет носок Герпеса и прижимает его к сердцу.

- Спасибо, Геша. Спи спокойно, - хрипло говорит он и, повернувшись к другу спиной, некоторое время ползет к выходу, практически не сдвигаясь с места, после чего умирает в жестоких конвульсиях.

- Птица дохлая, - презрительно говорит Герпес и пытается ударить Добби босой пяткой в нос, но не достает и тоже умирает.

*****

Януковеч и Людмила Александровна вбегают на Майдан, накинув на головы пальто для конспирации.

- Слава Украине! Героям слава! Смерть ворогам! - радостно кричит Януковеч.

- Януковеча на йолку! - кричит Людмила Александровна.

Януковеч несильно бьет ее кулаком в спину, и Людмила Александровна с хохотом перелетает через баррикаду.

- Спасены! - кричит она, сплевывая два передних зуба. - Гляди, Батя, под йолкой «Беркут»!

Возле центральной йолки страны действительно бродит небольшой отряд милицейского спецназа в полном боевом облачении. Между «Беркутом» и лагерем митингующих хмуро топчутся охранники Майдана.

- Та мы не разгонять, мы так, - оправдывается командир «Беркута». - У нас кое-кто пропал, вот решили посмотреть, может, вы его тут прикопали…

- Меня ищут, - хихикает Януковеч в ухо супруге. - Вот щас будет им сюрприз!

Януковечи на цыпочках прокрадываются мимо «Беркута» и майдановцев к самому подножию йолки.

Со стороны баррикад в районе Институтской внезапно раздается грохот и звериный рев, который ни с чем нельзя перепутать.

- Титушки! - испуганно выдыхает Януковеч. - Люська, давай за вот эту бочку заныкаемся, щас мой «Беркут» их перебьет.

Однако «Беркут» спокойно расступается в стороны, беспрепятственно пропуская зомби к йолке.

- О, Зёка, привет! - радостно улыбается командир «Беркута». - А я думаю, куда это ты пропал со своими пацанами!

- Отдай крест! - яростно шепчет Януковеч в ухо супруге. - Немедленно отдай мне крест отца Запутятия, сука!

- Не отдам! - взвизгивает Людмила Александровна, резко отпрыгивая от бочки. - Не отдам, Батя, извини! Отец Запутятий наказывал мне не снимать его никогда, даже в супружеском ложе!

- Убью, овца! - кричит Януковеч, бросаясь следом за супругой, и лупит ее кулаком в спину. Людмила Александровна улетает к охранникам Майдана, которые немедленно уводят зареванную женщину в палатку отпаивать чаем.

- Вот он, пацаны! - торжествующе кричит Зёка. - Вали волка позорного!

- Кто - он? - тупо спрашивает командир «Беркута», но его вопрос тонет в яростном реве зомби.

Чьи-то цепкие пальцы хватают Януковеча за одежду, но Виктор Федорович мощно вырывается, оставив пальто и пиджак в руках титушек, и отскакивает к бочке с горящими поленьями. Чтобы охрана Майдана не опознала его, президент быстро срывает с себя рубашку, оставив галстук болтаться прямо поверх майки, и обвязывает ее вокруг лица. Навык сооружать маску из подручных материалов он освоил еще в юности.

- Ну что, козлы, кто первый?! - грозно рычит Януковеч и красиво рвет майку на волосатой груди.

Зомби, издав испуганный вопль, отскакивают назад.

- Золотые купола… - сдавленно сипит Зёка. - Ах ты ж гад…

- На груди наколоты… - шепчет стоящий рядом титушка, роняя биту и пятясь сквозь ряды «Беркута».

- Что, страшно, исчадия ада?! - торжествующе кричит Януковеч. - Я знаю, чего вы боитесь! Я все видел там, в Раде!

- Что это за придурок? - продолжает недоумевать командир «Беркута». - Может, ему рыло начистить, чтоб не нарушал общественный порядок?

- Головешки! - победно провозглашает Януковеч и, выхватив из бочки пару пылающих поленьев, бросает их в отступающего противника.

Обе головешки попадают в голову командира «Беркута».

- Ах ты козел! - рычит командир, но тут же падает от чудовищного удара банки зеленого горошка, обнаруженного Виктором Федоровичем на импровизированном столике возле бочки.

- И головешки! - радостно кричит Януковеч, в угаре боя не замечая, что титушки уже слиняли, и горящие бревна разбиваются о головы бойцов «Беркута». - И головешки!

Пару раз для проформы стукнув дубинками по щитам, беркутовцы бросаются на Януковеча, но он толкает им под ноги пылающую бочку, и двумя ударами нокаутировав зашедших с флангов, отступает к йолке.

- Что, сожрали, зомбари чертовы?! - зловеще хохочет Януковеч и принимается быстро карабкаться вверх по йолке. - Хрен вы меня тут достанете, а рассвет уже, как говорят, вот-вот!

В этот момент вокруг него взрываются сразу три светошумовых гранаты. Ахнув, Януковеч срывается и с тихим хрустом в шейных позвонках повисает на галстуке, некстати намотавшемся на металлический каркас йолки.

На Майдане воцаряется потрясенная тишина.

- Блин, мужики, на фига вы гранаты бросали? - растерянно говорит командир «Беркута». - Теперь все скажут, что «Беркут» человека на йолке повесил. Виктор Федорович точно по головке не погладит.

- Та забей, полковник, - лениво говорит стоящий рядом беркутовец. - Скажем, сам поскользнулся. А Виктору Федоровичу на это дело вообще ......

Построившись в колонну по три, «Беркут» торопливо покидает место происшествия.

Полюбовавшись с минуту на то, как красиво качается в первых лучах рассвета грузная фигура на йолке, Зёка уводит своих пацанов обратно на кладбище.

К йолке подходит плачущая Людмила Александровна со стаканчиком дымящегося чая в руке.

- Эх, Батя, - глотая слезы, шепчет она. - Что ж ты на «Беркут»-то полез, это ж такое зверье.

В это время кто-то внезапно срывает с нее берет, из которого падают на землю несколько скомканных бумажек. Вскрикнув, Людмила Александровна быстро оборачивается и видит перед собой худрука Донецкого театра песни, пляски и балета Вадима Пискарева.

- Привет, - говорит Вадим, - с новым годом.

- Ага, - говорит Людмила Александровна и несмело улыбается сквозь слезы.
*******
КОНЕЦ.

Концтабір Україна: у всьому винні мешканці Східного Бараку... і мешканці Західного Бараку.

Ситуація в нашій країні наступна: 16.01.2014, до Концтабору, в який Україна перетворена вже давно, нарешті привезли Газові Камери. Більша частина мешканців Концтабору є Дурнями і не усвідомлює що відбувається. Вони задоволені якістю баланди з отрубями. Дуже скоро, якість баланди почне погіршуватись, і не залишиться тих, хто боровся проти Газових Камер. Але Дурні так ніколи й не зрозуміють, що відбувається. Навіть у середині Газової Камери, задихаючись в останні хвилини життя, мешканці Східного Бараку будуть винити у всьому мешканців Західного Бараку. А мешканці Західного Бараку у своїх бідах будуть винити мешканців Східного Бараку. Переконувати Дурних, що саме мешканці інших бараків винні в їх бідах, будуть Пропагандисти-Активісти, які отримують за це Передачі-Гранти з далеких та близьких країн, або від Дирекції Концтабору.
Дирекція Концтабору вже давно захоплена кримінальним елементом. Дирекція проводить регулярні "Лохто-Вибори", на яких мешканці Концтабору традиційно переобирають самого популярного політика - Директора Концтабору.
Директор Концтабору, Янук Єнакієвський, спирається на так звану Еліту Концтабору, більш точна назва цієї Еліти Концтабору - Суки. Колись Суки мали добрий пайок, з ікрою і мерседесами, та мали недоторканність. В Еліту Суки йшли з метою красти ще більше. Але за останні пару років, Суки проголосували в Раді Концтабору за такі закони, які прирівняли їх до звичайних мешканців Концтабору. Тепер при першому бажанні Директора Концтабору в любої Суки можна відібрати майно і посадити її біля параші.
В Концтаборі крім того є Еліта 2, також відома як Тушки. За Еліту 2 голосують мешканці Концтабору, які не хочуть голосувати за Еліту 1, за Сук. Згідно з Типовим Планом Концтабору, який придуманий Добрим Західним Євро Богом ЛГБТ, Еліта 1 (Суки) та Еліта 2 (Тушки) мають періодично мінятися на Лохто-Виборах. При цьому, має змінюватись і поведінка Еліт - частина Сук стають Тушками і навпаки. Але головне, згідно з Типовим Планом Концтабору, щоб Дирекція Концтабору разом з Елітою, Суками і Тушками, мала необмежену можливість паразитувати на Фінансовому Потоці "Бюджет". Гроші до Фінансового Потоку Бюджет вибивають з усіх мешканців Концтабору. Саме така ротація та паразитування на Бюджеті відбувається в Концтаборі Захід.
Але Директор Концтабору Україна, Янук Єнакієвський, "покращив" Типовий План Концтабору так, що Еліта 2 (Тушки) ніколи не перемагає у Лохто-Виборах.
Інколи, до Концтабору Україна, приїздять Євро Бюрократи ЛГБТ - посланці Доброго Західного Євро Бога ЛГБТ. Євро Бюрократи озброєні страшною зброєю - sms-twitter, з якої вони відкривають нещадний вогонь по керівництву Концтабору Україна. Але десь у Небесній Канцелярії Доброго Євро Бога ЛГБТ, яка чомусь розташована у Вашингтоні, хтось вирішив, що стратегічним інтересом Доброго Євро Бога є приєднання Концтабору Україна до Концтабору Росія. Тому бомбардування смсками-твіттерамі вже не таке щільне.
В Концтаборі Росія - краща баланда і отрубі. Але є й негативні моменти. Перш за все - мешканці Бараку Кавказ мають право безкарно бити в рило мешканцям інших Бараків. Директор Концтабору Росія Путті пояснює, що це необхідно для будівництва Імперії.
Лише невелика частина населення України бунтує, не хоче миритися з життям у Концтаборі. Це люди, які не втратили здоровий глузд і розуміють, що життя у Концтаборі неможливе. Це люди, які розуміють, що свобода й гідне життя - це єдині справжні "цінності". Ці люди - це нащадки самодостатніх вільних людей, які жили колись на нашій землі. Це - Нормальні Люди. Їх меншість.
З гори, на них постійно ллють потоки інформаційного бруду й маніпуляції. Їх хочуть переконати, що Брехня - це Правда, що Концтабір - це Демократія, що чисельно більші Дурні - це Громадяни, які мають вирішувати долю країни, що Суки і Тушки - представляють інтереси народу, що Безкарне Організоване Злочинне Угруповання - це Справедливий Суд, що Західний Концтабір - це Рай. Ті, хто льє пропаганду, хоче переконати Нормальних Людей, що вони не мають права захищати себе, бо тільки Концтабір має легітимне право на насилля. Пропаганда Доброго Євро Бога ЛГБТ намагається переконати, що всі цінності й правильний спосіб життя є описаними в Типовому Плані Концтабору й реалізовані в Концтаборі Захід. Пропаганда Директора Концтабору Росія хоче переконати, що треба віддати землі України в російський Концтабір, бо ніби Дурні зі Східного Бараку "Донбас" цього хочуть. З усіх сторін Дурні, як мавпи, бездумно повторюють почуту пропаганду.

P.S. В України сьогодні є історична можливість зробити революційні зміни до системи правління. Типовий План Концтабору, підсунутий західною бюрократією, призвів до катастрофічних наслідків. Кожний має запитати себе, яким має бути державний устрій в Україні. Що має бути прикладом для нас - ідеї Борців за незалежність, ідеї українських Пророків, як Шевченко, устрій Запорізької Січі, устрій стародавніх міст Київської Русі, устрій стародавніх слов'ян, скіфів? Устрій інших вільних народів, і народів які перемогли тиранію? Чи ми маємо залишитися в Концтаборі, де Дурні будуть обирати Дирекцію Концтабору і еліту Сук і Тушок, для грабунку Фінансового Потоку Бюджет?

Цар-зомбі. Трешова казка

Жили собі люди в країні У. Не злі й працьовиті, але були вони здебільшого електоральними кретинами – не вміли обирати собі царів. Царями країни ставали брехуни, лицеміри і злодії – словом, усілякі соціопати.

А одного разу у-країнці обрали своїм царем справжнього зомбі – ходячого мерця. Вони, звісно, не відразу помітили, кого вибрали – бо ж люди країни У не надто спостережливі. До того ж, новий цар спочатку ховав некроз тканин свого лиця за рум’янами.

Та не минуло й півроку, як пішов поговір, що цар країни У рикає і кусається, а всі укушені стають ходячими трупами. І разом із царем ця його свита пожирає живих у-країнців.

Люди країни У мали коротку пам’ять, і день їм здавався десятиліттям.

Але дехто з них зумів згадати давню легенду про те, як в одного пихатого і злого вельможу країни У метнули чарівним яйцем, і він упав. Пророки казали, що вбитий яйцем устане і прийде мститися своєму народу. І зрозуміли у-країнці, що тепер збулося те пророцтво.

А тим часом уся знать країни вже стала в чергу до царя-зомбі, щоб підставити йому для укусу свої шиї та зади. Хотіли вельможні й собі стати зомбі, щоб бути вершиною харчового ланцюга (це коли ти можеш їсти все живе, а воно тебе не може, бо ти – неїстівна падлятина).

Так країну У захопили мерці.

Цар-зомбі час від часу повільно повертав голову на Захід, і до нього шепотіли західні волхви. Потім він обертався на Схід, і з ним вели бесіди підступні східні чаклуни. Декому хотілося вірити, що так цар-зомбі шукає оптимальний вектор інтеграції країни У.

Насправді ж він видивлявся – в якому краю більше їдла і плоть жирніша. А свій худий народ він збирався лишити на закуску.

І так цар-зомбі крутив головою, поки рештки рум’ян не обсипалися з його лиця. І постав він в усій своїй потворності і гнилизні.

Відвернулися західні волхви. Збридилися навіть східні чаклуни. І ввійшов цар-зомбі з усім світом у ментальний дисонанс. І їсти йому вже було нікого, крім народу країни У. І всі побачили, що лишивсь у нього тільки цей базовий рефлекс – жувально-ковтальний. А промовити він тепер міг лише три слова: "Я тебе з’їм".

Повстали проти свого царя люди країни У. І вийшли на майдани і вулиці. Він же виставив супроти них свою зомбі-рать – усіх цих укушених, зловонних і гнилих. І стояли так люди і зомбі дні і місяці, і люди кидалися вогнем, а зомбі шматували їх удень і вночі та замикали в темницях. І чорний дим закіптюжив небо.

Тоді вийшли наперед троє людських поводирів і оголосили перемир’я. І пішли вони в царський палац, щоб провести з царем-зомбі перемовини. Говорили поводирі до царя-зомбі, і він щось мимрив до них. І тривало це багато годин, але ніхто нічого не зрозумів.

Тоді вдруге пішли поводирі до царя-зомбі, і знову намагалися говорити з ним. Але він уже тільки рикав, і витріщав очиська, налиті кров’ю. А в мозку його кишіли черви. І поводирі раптом подумали, що, може, ті черви є вмістилищем думок царя. Тож узяли людські поводирі кожен по черв’яку із мозку царя-зомбі – і з’їли. Але й цього разу жоден із них нічого не второпав.

Але і втретє повернулися людські поводирі до царя-зомбі. І говорили до нього. Однак той уже лише трясся, діставав черв’яків зі свого мозку і жер їх. Побачили поводирі, що говорити тут уже нема з ким. Знічев’я з’їли по черв’яку – бо людині властиво звикати до отрути – та й пішли собі.

Зійшлися у-країнці на велике віче і думали, що робити з царем-зомбі. І не могли придумати, хоча дехто з них і бачив фільми Джорджа Ромеро про живих мерців…

У казки про царя-зомбі поки що немає кінця. Вона закінчиться щасливо або триватиме вічно, бо ходячі мерці здатні гнити безмежно довго.

До того ж, людина, яка не прагне свободи, мертвіє і без укусу зомбі. У кожному разі, достеменно відомо, що живих у країні У все ще більше, ніж мертвих.

Для кого ты это все постишь? Еще и на мове... По моему, уже было можно догадаться,что твой Майдан украинский национализм никому в х.у.й не вперся!

пс Отчет интересный был.Остальное пурга..

Чтобы о чем бы то ни было догадываться, нужен орган, который может догадываться. Тут явная проблема с его наличием.